БЛИЖЕ К БОГУ

Желание оставить мир и посвятить свою жизнь служению Богу изменило судьбы тысяч девушек и женщин в России в конце XIX – начале XX веков. В это время в стране значительно возросло количество женских обителей.

К 1917 году только в Томской епархии действовали 13 мужских и женских монастырей и иноческих общин. Одним из самых крупных, благоустроенных и благополучных среди них был Иоанно-Предтеченский женский монастырь. Накануне Октябрьской революции в нём подвизались 213 насельниц.

Кто, почему, откуда?

О мотивах их поступления в обитель сегодня можно лишь предполагать. Однако биографические сведения о сёстрах, подвизавшихся там долгие годы, дают основание  полагать, что они покидали мир, как говорили в те времена, «по душевной склонности».

Некоторых женщин, особенно из крестьянских семей, уходить в монастырь побуждала нужда. Крестьянки, как свидетельствуют послужные списки томского монастыря, составляли большую часть насельниц – не менее 70 процентов. Были случаи, когда родственники приводили в обитель девочек-подростков из бедных семей и сирот. Их определяли в детский приют при Доме трудолюбия. Впоследствии, когда подрастали, некоторые девушки оставались в монастыре и принимали постриг.

Неизвестная послушница одного из сибирских монастырей

Кроме крестьянок, в обители подвизались девицы и женщины из семей мещан, солдат, чиновников. Стремление продолжать жить церковной жизнью, привычной для них с детства, но уже в монастыре, приводило туда дочерей церковно- и священнослужителей. Иногда они выбирали этот путь вслед за родными сёстрами.

В годы Русско-Японской и Первой мировой войн монастыри, в том числе и томский, нередко пополняли вдовы погибших воинов.

Большинство поступавших в монастырь женщин были девицами – не выходили замуж. Для замужних женщин уход в монастырь был возможен лишь в случае развода или одновременного оставления мира обоими супругами.

Принимали в обитель на основании документов – увольнительных свидетельств волостных старшин, бессрочных книжек, метрических справок или «приговоров общества». Все документы имели номера, которые вместе с другими сведениями об инокинях вносились настоятельницами в послужные списки монастыря. Документы подтверждали, что у женщины нет мужа, малолетних детей и каких-либо долгов перед обществом.

Динамика численности насельниц томского женского монастыря

Сёстры были родом из разных регионов России, в основном – из сёл и деревень обширной Томской губернии. Приезжали также из Тобольской, Енисейской, Пермской, Вятской и других губерний. Возраст поступавших, как правило, составлял от 18 до 35 лет. Были среди сестёр и женщины, оставившие мир после 50-60 лет. Некоторые насельницы подвизались в монастыре до своей кончины, когда им исполнялось более 80 лет.

От искуса до пострига

При поступлении в монастырь каждой сестре назначался испытательный срок. Это время было необходимо, чтобы испытать свою веру, проявить способности (умение петь, читать, писать, заниматься рукоделием, физически трудиться), а также научиться послушанию. Искус – так назывался испытательный срок – мог длиться от нескольких месяцев до 10 лет.

Если послушница проходила испытание, она могла получить благословение на постриг в рясофор и стать рясофорной послушницей. При постриге не принимались монашеские обеты и допускалась возможность вернуться в мир.

Следующей ступенью становился постриг в мантию, с принятием монашеских обетов целомудрия, послушания и нестяжания. Символом начала нового этапа жизни становилось наречение нового имени. По российскому законодательству, постриг не мог быть совершён над лицом женского пола младше 40 лет. По этой причине мантийных монахинь в Иоанно-Предтеченском монастыре даже в годы его расцвета в начале XX века было немного – от 20 до 37 сестёр.

Послушания

В монастыре было чёткое распределение насельниц по послушаниям, что отражалось в ежегодных «Ведомостях», которые заполняли настоятельницы. «Ведомости» служили формой отчёта перед священноначалием.

Сёстры выполняли различные послушания: пели в церковном хоре, читали Псалтирь (в обители круглосуточно читалась Неусыпаемая Псалтирь), трудились на кухне и в просфорне, в швейной и рукодельной мастерских, писали иконы, работали в огороде, на скотных дворах, в типографии и на свечном заводе.

В 1917 году у насельниц среди других были такие послушания и должности: «церковница», «огородница», «швея», «певчая и рукодельница». 62-летняя монахиня Викторина находилась «при церкви», записала в журнале игуменья Анастасия. Монахиня Руфь 53 лет занимала должность экономки.  56-летняя монахиня Акилина была старшей швеёй. А Васса Васильевна Величко 47 лет шила обувь. «Неграмотная» и «чеботарка» – сделала отметку о ней настоятельница.

В 1890-е годы в Сибирь приезжали насельницы Серафимо-Дивеевского монастыря Нижегородской губернии для обучения томских сестёр иконописи. Приобретённые навыки впоследствии позволили сёстрам расписывать иконостасы и храмы обители, писать иконы на продажу, обеспечивая монастырь дополнительными доходами.

Вместе с тем и томские сёстры делились опытом с инокинями из других мест. Так, в 1908 году, по благословению архиепископа Макария (Невского) из Иоанно-Предтеченского монастыря в Чемальскую миссионерскую школу Алтайской духовной миссии отправились Лидия Тихоновна Михайлова и ещё несколько сестёр. Начинали они как учительницы, а спустя три года с их участием была открыта Чемальская женская миссионерская община. Лидию Михайлову назначили её начальницей.

Лидия Михайлова – начальница Чемальской женской общины (справа)

Среди инокинь Иоанно-Предтеченского монастыря были учительницы, воспитательницы детского приюта, сёстры милосердия, ухаживавшие за пациентами монастырской больницы и престарелыми насельницами. Рядом с именами сестёр, не способных нести постоянные послушания, в «Ведомостях» ставилась отметка «болезненная». А в отдельной графе указывалось поведение каждой насельницы: «хорошее» или «очень хорошее».

Самые высокие и ответственные должности в монастыре занимали игуменья (настоятельница), казначея и благочинная.

Мать-игуменья несла личную ответственность за общее состояние обители – за соблюдение сёстрами правил иноческой жизни, духовно-нравственную атмосферу, благотворительную и хозяйственную деятельность. Отстаивая интересы монастыря, настоятельница непосредственно общалась с церковными и гражданскими властями.

Казначея была правой рукой игуменьи и осуществляла непосредственное ведение финансово-хозяйственной деятельности обители. За время существования женской общины и монастыря обязанности казначеи выполняли монахини Серафима, Зинаида и Анастасия. Впоследствии все они получили назначение на должность настоятельниц.

Послушание благочинных исполняли наиболее авторитетные и духовно опытные сёстры. Они руководили церковной жизнью монастыря, отвечая за участие сестёр в богослужениях, распределение церковных послушаний, имели другие обязанности.

Уклад жизни томского монастыря, высокий уровень организации деятельности училища для детей-сирот духовного звания, детского приюта, опыт обучения и трудоустройства женщин из Дома трудолюбия очень ценило церковноначалие.

После закрытия монастыря

В 1920 году Иоанно-Предтеченский монастырь был закрыт, и многие насельницы уехали из Томска в родные деревни, где устроились у родственников, помогая им по хозяйству. Те, кто остался в городе, как правило, находили работу подёнщиц, домработниц, уборщиц, санитарок и швей. Кто-то устраивался певчими в городских храмах. Были и те, кто зарабатывал на жизнь стёжкой одеял и другими видами рукоделия на дому.

Инокини предпочитали жить маленькими общинами на частных квартирах, стараясь соблюдать монашеские правила.

Советские годы стали самым тяжёлым испытанием для томских инокинь, как и для большинства монашествующих России. Большое число бывших насельниц во второй половине 1920-х годов были лишены избирательных прав как «служители культа». Статус «лишенца» препятствовал устройству на работу, не давал возможности пользоваться социальными гарантиями, иметь жильё.

Чтобы не быть лишёнными духовного руководства и церковных таинств, сёстры вступали в приходские общины городских храмов – Троицкого кафедрального и Благовещенского соборов, Никольской, Воскресенской, Свято-Троицкой и Иоанновской церквей. Их имена сохранились в документах церковных общин в областном архиве.

Вид Томска. На открытке видны четыре храма (слева направо): Никольская церковь, храм Казанской иконы Божией Матери Богородице-Алексиевского монастыря, Свято-Троицкий собор и, на переднем плане, – Благовещенская церковь. Три из них посещали сёстры упразднённого женского монастыря в 1920 – 1930-е годы

Во второй половине 1937 года, в разгар политических репрессий и антирелигиозной борьбы, в Томске рассматривалось громкое дело о контрреволюционной монархической организации «Союз Спасения России». В числе многих других «церковников» по делу об этой вымышленной организации проходили шесть монахинь и послушниц упразднённого монастыря, которых обвинили в контрреволюционной деятельности против советского строя. В том же году их расстреляли.

После Великой Отечественной войны, когда антирелигиозная политика в стране смягчилась, уцелевшие сёстры стали активными участницами возрождения Церкви. Они вошли в состав приходских советов, пели на клиросе, пекли просфоры – иными словами, трудились во славу Божию, щедро делясь с молодыми священниками и мирянами богатым опытом церковной жизни.

Томичи, лично знавшие бывших насельниц Иоанно-Предтеченской обители в 1970-80-е годы, отмечали духовную стойкость сестёр, позволившую им перенести тяжёлые жизненные испытания и до конца дней сохранить в своих сердцах и нести ближним свет православной веры.