
Встреча с Ириной Александровной Гагариной, что в конце октября состоялась на Феодосиевском приходе, с одной стороны, дополнила череду знакомств с томичами, уже делившимися с нами воспоминаниями о своём детстве, которое прошло в 50-60-е годы в Студгородке. С другой стороны, оказалась неожиданной, поскольку выяснилось, что гостья приехала на родину из Канады, где живёт много лет.
– Я родилась в 1953 году. Мои родители преподавали в Политехническом институте, – пояснила Ирина Александровна. – Папа Александр Вячеславович Гагарин долгое время был заведующим кафедрой истории КПСС, мама – лектором ТПИ. Папа умер в 90 лет, а маме сейчас 96. Периодически я приезжаю её навещать. Мы жили на первом этаже в доме по улице Студгородок, 5, в двух комнатах, где раньше была золотошвейная мастерская. Эти комнаты отличаются от других большими окнами. А на второй этаж я ходила в гости к своим подружкам. Там комнаты были типа келий. Весь дом был разделён на коммунальные квартиры для молодых преподавателей и аспирантов. В доме была общая кухня, хороший тёплый туалет, водопровод, большой коридор. И много детей! По коридору мы ездили на велосипедах. Нас кормили соседи, когда родители были на работе. Но никто из взрослых не проявлял интереса к тому, что творилось вокруг! А вокруг как раз уничтожалось монастырское кладбище! Плиты по-варварски выкорчёвывали. Там ещё оставались холмики, и мы, дети, приходили и смотрели, как ковшами поднимали гробы, и гробы рассыпались!
– Помню такую картину, – продолжала с волнением гостья, – как из ковша, когда раскололся гроб, выпали чудесные каштановые волосы. Я ахнула! Представьте, как ребёнку видеть такое! Мы, дети, стоим кругом, смотрим. Нас никто не гонит. Вдруг ба-бах! – и «золото» каштановое падает…
В Белом корпусе и доме с мезонином
До 1964 года семья Гагариных жила сначала в доме №5 – бывшем Белом корпусе монастыря, а позже в доме №7 – деревянном, с мезонином. Он так и остался в памяти нашей собеседницы как «дом игуменьи», хотя теперь известно, что это было здание свечного завода.
– Вы знали, что живёте на территории монастыря?
– Да, и я всегда чувствовала особую энергетику, намоленность этого места. Говорила себе: «Запоминай!», – хотя мои родители ничего о прошлом Студгородка не рассказывали. Они ведь преподавали историю партии. Может, в этом была причина, почему им было запрещено интересоваться историей монастыря. А у меня очень хорошая память, я всё помню! Чем старше, тем ближе те дни, которые меня поразили.
Лет в пять маленькая Ира любила танцевать на красивых плитах, уложенных недалеко от ставшего для неё родным дома №5. Танцевала, представляя себя принцессой.
– Плиты были изумительно красивые! – вспоминала гостья с восхищением.
Повзрослев, Ирина узнала, что на месте тех плит когда-то стоял прекрасный Иннокентьевский храм.
Остававшиеся от него в конце 1950-х подвалы особенно привлекали любопытных мальчишек. Они лазали с фонариками по ямам, куда другие родители не пускали своих детей. Да и страшно было: под землёй виднелись своды и «что-то капало».
Вероятно, те подземные крипты и засыпали солдаты, которых позже «нагнали» на стройку студенческого городка.
За стройкой вместе с братишкой Ира наблюдала из окна. О своём родном доме томичка говорит:
– Наш дом сиял! Он был белоснежный. Ещё штукатурка, возможно, была тех времён. Дом производил очень хорошее впечатление и был, пожалуй, единственный из всех зданий солидный, в моём представлении. Сейчас на него без слёз не взглянешь! Когда я увидела эти кирпичи, – напомнила она о двух краснокирпичных пристройках к Белому корпусу, – я плакала! По сравнению с тем, как мы жили в Студгородке, 5, люди живут гораздо хуже. В один из своих приездов в Томск я зашла туда и просто в ужасе ушла! Всю эту разруху видеть для сердца очень тяжело.
Общежитие №5 ТПИ. Бывший “Белый” корпус. 1950 г. Из фондов ОРК НТБ ТПУ
О садике и трапезной
– Дом на углу Вершинина и Учебной строили пленные немцы, – продолжала гостья. – На первом этаже был детский сад ТПИ.
Вот и сегодня в кирпичном 4-этажном доме №42 на улице Учебной первый этаж занимает детский сад. А на месте исчезнувшего Успенского собора устроена детская площадка.
Уже вернувшись в Канаду, Ирина Александровна поделилась со мной в соцсетях: «Мы, дети, смотрели сквозь прутья ограды сначала на котлован на месте храма, а затем следили, как росли этажи и гадали, успеем ли пойти в этот долгожданный детский сад. Успели! К 1957-58 году».
– Этот дом, трапезная, – продолжала гостья, беседуя с нами на втором этаже бывшей монастырской трапезной с домовым Свято-Феодосиевским храмом, – был тогда не такой симпатичный, как сейчас. Он был в страшненьком состоянии. В нём жили пленные немцы. Почему я это знаю? Потому что с детьми этих пленных немцев я училась в школе №1 на Пирогова. Их было очень много – мальчиков-немцев. И когда мы с братом были в детском саду, эти же дети были с нами. Понимаете, после войны считалось: «Всё лучшее – детям», – и детей немецких не гнобили. Дети не виноваты. Сад у нас был чудесный!
В доме с мезонином
После нескольких лет проживания в бывшем Белом корпусе семья молодых преподавателей политеха переселилась в дом с мезонином (Студгородок, 7). Переезд стал для всех долгожданным событием, ведь из коммуналки с общим коридором семья перебралась в отдельную квартиру.
Дом № 7 с мезонином. Бывший свечной завод монастыря.
Из письма Ирины Александровны: «Жила там до 4 класса.
Это наши три окна на первом этаже, угловые».
Всего квартир в доме было шесть, у их семьи – на среднем этаже. В монастырские времена сёстры отливали там свечи и жили в кельях. В цокольной части здания когда-то размещались хозяйственные помещения, хранились материалы для свечей и готовые упаковки. В 1950-е «в подвале», проживала многодетная семья одной из северных народностей.
А на верхнем этаже, в квартире с просторным балконом, выходившим на солнечную сторону, жила женщина-преподаватель. Иногда она выходила на балкон, наслаждаясь с высоты видом окрестностей. Невдалеке от бывшего свечного завода доживал тогда свой век главный корпус Дома трудолюбия.
«И посыпались старинные монеты…».
С домом с мезонином связан эпизод, о котором нам известно по архивам Г.В. Скворцова: однажды там обнаружили клад царских времён.
Ирина Александровна вспоминала:
– Из-за того, что шло строительство общежития геологов, часть здания снесли, и студенты помогали разбирать завалы. А наверху, где, видимо, была печная труба, что-то открылось, и посыпались старинные монеты. Через некоторое время приехали работники музея и всё забрали. А нам дали какие-то обрывки парчи, и мы с ними играли в куклы.
На Преображенском кладбище
Если монастырское кладбище в начале 60-х уже сравняли с землёй, то о Преображенском, что раскинулось через дорогу от исчезнувшей к тому времени восточной монастырской стены (она граничила с Торговой улицей) гостья рассказала:
– Там я могла рассматривать ангелочков, какие-то красивые скульптурки. Где-то часовенки сохранились, цепи на ограждениях. Мы качались на этих цепях, играли. И там было много мрамора.
– Нам говорили, что студенты сидели на могилах и читали…
– Нет, они лежали между могил с учебниками! – взволнованно уточнила собеседница. – У меня такая картина перед глазами: трава высокая, цветы и молодые студенты. На могиле же не будете лежать? Между могил! Кладбище было очень большое, до самого ипподрома. Тогда Дворца спорта ещё не было – был ипподром.
Почему теперь в Канаде?
По волнению, с которым Ирина Александровна (по мужу Баранова) вспоминала о детстве в усадьбе утраченного монастыря, по деталям, которые воспроизводила, было заметно, что она очень скучает по Томску. Но живёт так далеко. Почему?
– Когда мы уехали, мне было 45, – объяснила гостья. – Муж – нефтяник, зарплату тогда не платили, четверо детей. У него в Монреале родная сестра. А мы сейчас живем в Альберте, это нефтяная провинция. Такой же климат, север. Муж переучился в Америке, много повидал. Ещё здесь, когда у меня четвёртый ребёнок родился, я всех покрестила. И сама – тоже. Уехала уже с сознанием совершенно другим.
Сейчас двое сыновей Барановых живут с семьями в России, две дочери – в Канаде. Одна из них преподаёт рисование в воскресной школе при православном храме, прихожанкой которого является и её мама. Вера помогает русским людям переносить многие испытания, которые сопровождают их жизнь на чужой земле. А Ирина Александровна с годами всё более ощущает притягательную духовную силу святого места, где прошло её детство.
Это – строки из нашей переписки: «Горжусь, что родилась в таком необыкновенном месте. Жаль, что мало знаю о нём, но стараюсь наверстать». Нам гостья выслала несколько детских фото и теперь читает страницу проекта во ВКонтакте.
В день нашей встречи большой радостью стала для томички 3D-экскурсия, которую отец Евгений предложил посетить.
– Я очень счастлива, что могу рассказать вам об этом! – заметила Ирина Александровна после беседы. – Как будто побывала в машине времени!
Ирина Киселёва